В гостиной Манфреда Роммеля бросается в глаза обилие книг. В основном мемуары о легендарном отце и литература о Второй мировой войне. За стеклом книжных полок портрет самого фельдмаршала Эрвина Роммеля (оригинальный снимок любимого фотографа фюрера - легендарной Лени Рифеншталь) соседствует с портретом маршала Жукова, а среди книжных корешков просматривается "Немецко-русский словарь".
- Вы знаете русский язык, господин Роммель?
- Это не я, это моя жена Лизелотте. Она четыре года брала уроки у одной русской белоэмигрантки и, надо сказать, весьма неплохо говорит по-русски. Я же знаю всего лишь несколько слов и поговорок. Например, "Терпи, казак, атаманом будешь" или "Кто не работает, тот не ест".
Я три раза бывал в России: дважды в Москве и один раз - в Волгограде. Москва ведь побратим Штутгарта, и я к вам ездил с официальными визитами.
- Откуда у вас портрет маршала Жукова?
- Портрет мне подарила его дочь. Она гостила в Германии у знакомой немки из России, и та организовала нам встречу. Она вспоминала времена, когда ее отец был министром обороны СССР, рассказывала о нем... Жуков - самый значимый полководец Второй мировой войны. Мой отец тоже очень высоко ценил его полководческие способности, особенно за Сталинградскую операцию. А при организации немецкой обороны в Нормандии он внимательно изучил опыт Жукова в Курской битве и даже кое-что у него позаимствовал.
- Вижу, у вас тут немало книг об отце...
- Да, многие пишут о фельдмаршале Роммеле, но многие из этих авторов и пороху-то в той войне не нюхали. Поэтому я особенно ценю воспоминания двух британских генералов - Десмонда Янга, воевавшего против моего отца, и Дэвида Фрэйзера. Я лично знаком и поддерживаю отношения с сыном генерала Монтгомери и детьми других союзнических военачальников.
- Есть версии, что вашего отца склонили покончить жизнь самоубийством из-за того, что он был втянут в заговор против Гитлера. Например, сын одного из заговорщиков, генерала фон Штюльпнагеля, Вальтер, уверен, что, не будь ваш отец ранен за три дня до покушения, он непременно бы примкнул к заговорщикам...
- Мой отец очень хорошо знал и уважал Штюльпнагеля. Но к заговору 20 июля это никакого отношения не имеет. Он опасался смерти Гитлера, считая, что мертвый фюрер может стать опасней живого, что это приведет к хаосу.
Тем не менее он рассказывал о своих планах капитуляции на Западном фронте. Об этом незадолго до 20 июля он говорил с различными военачальниками и даже генералами СС. Он открыто говорил и писал самому Гитлеру, что война проиграна.
- Но он лично знал Штауффенберга*?..
- Да, они знали друг друга еще по Африке. Несомненно, мой отец знал или догадывался о планах заговора, но не состоял в нем. Свой долг он видел в скорейшем завершении войны. Мой отец хотел, чтобы во избежание бессмысленных жертв западные союзники вошли в Европу, а не завоевывали ее.
- Чего, собственно, планировали добиться заговорщики, убрав Гитлера?
- В Германии тогда очень боялись - и небезосновательно - прихода русских. Ведь немцы осознавали, что первыми напали на СССР и каких жертв стоила война вашей стране. Многие боевые офицеры являлись свидетелями геноцида, чинимого эсэсовскими зондеркомандами на советской территории.
Главной целью заговорщиков была ликвидация Гитлера и завершение войны до вступления Красной Армии на немецкую территорию.
- Известно, что последний раз вы видели своего отца, когда его увозили эсэсовцы. Это было вскоре после покушения на фюрера...
- Утром того дня мой отец сказал, что, вероятно, уже сегодня его не будет в живых. Когда пришли за ним, он попросил дать ему десять минут на прощание с семьей. Ему это позволили. Он сказал мне, что его обвиняют в заговоре против Гитлера и в списках заговорщиков он якобы являлся кандидатом на пост премьер-министра. Но я думаю, что вряд ли Штауффенберг предложил бы отцу какой-то пост в новом правительстве и вряд ли отец согласился бы.
- Несмотря на это, Эрвин Роммель был убит по приказу Гитлера...
- Принимая во внимание отцовские военные заслуги, фюрер дал ему шанс: если он отравит себя сам, тогда не будет преследований ни семьи, ни близких сослуживцев. Гитлер также обещал похоронить его с почестями.
Моя мать настаивала на том, чтобы до прихода союзников я никому не рассказывал об этом разговоре. Люди, забиравшие отца, сказали нам, что будет телефонный звонок из госпиталя - с сообщением о его смерти "в результате кровоизлияния в мозг". Дальше все происходило очень быстро. Мы вышли на улицу, где нас ожидала машина. Дом был оцеплен подразделением СД. Отца увезли. И через двадцать минут нам позвонили...
Похороны отца Гитлер превратил в грандиозное пропагандистское шоу. Он даже хотел похоронить его в Берлине, но моя мать отказалась. Гитлер настолько заигрался, что направил маме телеграмму с соболезнованиями.
- И как она на нее отреагировала?
- Никак, поскольку сильно боялась - за семью, за меня, что и меня тоже могут забрать...
- Но вас не тронули?
- Я тогда числился в фольксштурме, а затем меня перевели в пехоту и отправили на фронт. Наша часть выглядела абсолютно жалкой: старые французские винтовки, чешские шинели и дырявая обувь... Французы преследовали нас по пятам. В какой-то момент я и один мой товарищ оставили свои винтовки и рюкзаки со снаряжением и дезертировали. Мы бежали обратно в Ульм, где уже находились союзники.
