Очень интересная статья, прошу не полениться и осилить текст.
Турье или гости?
Реконструкция, коль скоро она живет и здравствует с конца 1980-х годов, то будет развиваться и дальше – банальнее этой мысли только картофельный клубень.
Развитие это подразумевает количественный рост и регулярные качественные изменения, что мы последние 30 лет и наблюдаем.
Естественно, растет и число фестивалей:
– фестиваль является кульминацией реконструкции и коль скоро число реконструкторов растет, а интересы их различны, то должно появиться большое разнообразие фестивалей, обеспечивающих их потребности;
– реконструкция становится все более привычной субкультурой, т.е. «освоенной» окружающим миром. Сфера туризма, массовых развлечений, музейное и выставочное дело, властные структуры – начинают использовать реконструкцию для решения свои задач, в том числе и в форме фестивалей;
– реконструкция из-за очевидной связи с патриотизмом, а также наметившихся симпатий со стороны высшего руководства страны может использоваться как инструмент борьбы за политическое влияние, способ демонстрации своей лояльности и актуальности, что тоже приводит к появлению новых фестивалей, проводимых при поддержке чиновников разного ранга и на бюджетные средства;
– «наша страна все богатеет», повышение уровня жизни и т.п. То есть страна стала лучше жить и может тратить деньги, в том числе и на реконструкторские фестивали. С этой идеей многие захотят поспорить;
– получение прибыли как основную причину организации фестиваля мы серьезно не рассматриваем, т.к. не знаем ни одного достоверного случая, когда именно сам фестиваль (продажа билетов, торговых мест, аттракционы) принесли команде организаторов средства, за вычетом расходов достаточные для содержания семьи каждого ее члена в течение времени подготовки фестиваля.
Ни одна из этих причин не существует изолированно, они пересекаются и дополняются другими, о которых мы могли забыть, а в конкретных случаях сплетаются в тесный, малопонятный клубок.
Ярким примером актуальных тенденций в развитии реконструкторских фестивалей является серия «Времена и эпохи», стартовавшая в 2011 году. В хорошем или плохом смысле, но эти фестивали ознаменовали как раз то регулярное качественное изменение, через которые наша субкультура неизменно будет раз за разом проходить.
Сам факт ее появления говорит о том, что правительство, по крайней мере столицы, рассматривает реконструкцию всерьез и уже довольно давно. Одно дело приглашать москвичей на «Спасскую башню» или гонки «Формулы-1» и совсем другое – на историческую реконструкцию. Тут важны уверенность в адекватности участников и их способности показать миру что-либо занимательное. Пожалуй, не стоит отдельно расписывать, какую цепную реакцию запускают подобные мероприятия, хотя и сами они являются результатом некой финансово-властной-медиа-алхимии.
Одновременно серия «Времена и эпохи» поставила перед движением совершенно новые задачи. Прежде всего, связанные с массовостью зрителей. Никогда еще исторические фестивали не сталкивались с таким количеством гостей, а значит с такой чудовищной нагрузкой на участников и на все элементы инфраструктуры, начиная от туалетов и заканчивая реквизитом аттракционов. Разумеется, и зрители, и участники, и организаторы искали и нашли более или менее удачные решения этой проблемы.
Организаторы – в первую очередь, т.к. именно они отвечают за конечный результат. Их методы должны быть действенными, надежными, стабильно реализуемыми в короткие сроки с экономией ресурсов.
Как антибиотики последнего поколения, сейчас эти методы с удовольствием возьмут на вооружение многие организаторы фестивалей, что, безусловно, изменит последние. Так же в свое время их изменила ассоциация «Гардарика», насадившая привычку к натуральному крашению и ручному пошиву, а главное – к занятию ремеслами на фестивалях. Сейчас это стандарт и норма, но в далеких 90-х было новаторством.
Далеко не у всех реконструкторов «Времена и эпохи» вызывают восторг. Именно необходимость идти на уступки исторической достоверности ради возможности «переварить» огромные людские потоки чаще всего упоминается как их главный недостаток.
Некоторые прямо говорят о том, что фестивали вроде «Времен и эпох» вредят Реконструкции. И с этим трудно не согласиться. Более того, откровенную реконструкторскую зависть вызывает движение XIV–XV веков, сохранившее формат фестивалей «для себя». Эпоха викингов уже по сути утратила эту традицию. XVII век никогда ее не имел. Зимние походы и немассовые небольшие выезды мы не рассматриваем, т.к. они не оказывают никакого заметного влияния на движение в целом, в отличие от «Пограничной крепости» и «L`Ultima Frontiera. Taurica 1461–1490».
И это при том, что эпоха викингов – одно из старейших движений, очень массовое, что статистически дает нам большее количество реконструкторов с углубленным подходом. Движение, предлагающее реконструкции любых предметов эпохи и практически любые ремесла в формате уже торгового предложения, а не единичного эксперимента.
И тем не менее это движение не ездит «для себя». Почему? Не хотим утомлять читателя всеми нашими соображениями на этот счет, приведем лишь важные для данной статьи:
– нежелание тратить собственные деньги. Ведь на фестиваль с туристами часто можно приехать бесплатно и часто есть возможность еще и заработать;
– отсутствие организаторов. Кто-то должен подготовить фестиваль в удаленном от туристов и вообще людей месте. В движении либо нет таких людей, либо нет понимания объема этой работы и желания за нее платить;
– привычка к комфорту. Думаем, все согласятся с тем, что пиво приятнее пить холодным и купить его на месте проще, чем везти с собой, а потом рыть под него яму.
В повседневной жизни мы живем в мире, где скорость, доступность и простота являются ценностями и ориентирами. Поэтому многие, не признавая этого прямо, предпочтут фестиваль со зрителями (а значит, с готовыми туалетами, ларьками с едой и напитками, удобным подъездом), чем своими руками будут обеспечивать себе сравнимый уровень комфорта либо вовсе от него откажутся;
– массовость. Фестиваль с большим количеством реконструкторов при прочих равных считается предпочтительным, а например, для XVII века массовость вообще критична. Однако она подразумевает большую нагрузку на инфраструктуру, начиная с площадки соответствующего размера. Для фестиваля без зрителей ее поиск и подготовка могут стать проблемой.
Количество фестивалей, повторимся, растет. Для реконструкторов, занимающихся даже двумя эпохами, график летних поездок становится все более плотным, а отбор мероприятий, годных для поездок, – все более строгим. Заграничные поездки и, соответственно, европейские фестивали теперь доступнее, что тоже осложняет выбор, особенно при наличии постоянной работы и ограниченного числа дней отпуска.
Возможно, мы стоим на пороге фест-апокалипсиса, т.е. ситуации, в которой фестивалей станет больше, чем их потенциальных участников и организаторов.
Экстраполируя нынешнюю статистику, приходится сделать вывод, что во время этого апокалипсиса за реконструкторов будут бороться фестивали со зрителями, но не фестивали «для себя», если этот формат вообще доживет до той поры.
Однако эти форматы не равнозначные и большинство реконструкторов к наличию зрителей относится скорее негативно, чем нейтрально. Но почему? И справедливо ли это?
Общественный договор
Обозначим термины. Реконструкторы – это участники фестиваля, приезжающие ради желания заниматься реконструкцией.
Под организаторами мы понимаем человека/команду людей из реконструкторов, непосредственно создающих фестиваль, раз-рабатывающих его программу и реализующих ее. Редко эта команда тратит собственные средства на организацию.
Структуры, выделяющие средства или ресурсы на проведение фестиваля, назовем заказчиком. Заказчики ставят перед организаторами определенные задачи – ресурсы редко выделяют просто так. Органи-заторы при этом становятся посредниками, (часто и переводчиками) между целями заказчика и желаниями/возможностями реконструкторов.
Фестиваль со зрителями, таким образом, превращается в форму общественного договора, условия которого не проговариваются прямо, но теоретически должны ясно осознаваться всеми сторонами:
– заказчик выделяет средства;
– организатор с их помощью создает условия для того, чтобы реконструкторы могли заниматься реконструкцией и отдыхать. И еще дополнительные условия для того, чтобы гости могли осматривать фестиваль, но не мешали реконструкторам;
– реконструкторы соглашаются общаться с гостями фестиваля, делится с ними знаниями, тратить на них время и свое радушие.
Казалось бы, все просто. Беспокойство от общения со зрителями в обмен на собственно фестиваль и сопутствующие блага (оплата транспортных расходов, питание, призы для конкурсной программы, на разных фестивалях перечень разный). Плюс наличие рабочего графика, т.е. часы, в которые фестиваль закрыт и реконструкторы предоставлены сами себе, отдыхают.
Однако на практике реконструкторы часто критикуют такой формат проведения – на форумах нередко можно встретить шутливые предложения обносить лагеря электропастухами от «турья» (это грубое и неуважительное именование реконструкторы тоже не стесняются использовать на публичных ресурсах), а также серьезные высказывания в том духе, что реконструкторов эксплуатируют.
Можно сделать вывод, что большинство реконструкторов считает нагрузку и беспокойство от общения со зрителями чрезмерными и несопоставимыми с предложенной компенсацией – фестивалем. То есть общественный договор кажется им несправедливым или его условия нарушенными.
Нравится это или нет, но мы живем в эпоху, когда удобным мерилом почти всего являются деньги. Потраченное время – это деньги, а деньги – это возможности. И для фестиваля они очень нужны, минуя монетарную систему его вообще невозможно провести.
Никто не хочет тратить деньги попусту. Если организатор вкладывает свои личные средства, разумеется, он постарается учесть каждую копейку и заставить ее работать на достижение конечной цели. Однако если команда организаторов является наемной и при этом добросовестной (о случаях недобросовестности мы вообще в этой статье говорить не будем, иначе она никогда не закончится), то ответственность еще выше. Организаторам поручаются немалые средства – это огромная ответственность, они не должны пропасть, они должны работать.
Но о каких суммах идет речь? Обычно организаторами составляется смета фестиваля, разделенная на основные программные элементы. Однако это ненаглядно. Путем нехитрых расчетов мы вывели приблизительную стоимость участия одного реконструктора в среднестатическом фестивале.
Цифры абсолютно реальные, с совершенно конкретного фестиваля, однако важно помнить о ряде допущений: тематика XVII века со своей спецификой; фестиваль московский (в регионах стоимость всего ниже); элементы программы пересекаются и точный расчет невозможен, погрешность может составлять до 1000 р.
Итак:
– рядовой участник фестиваля: 5000 р.;
– участник военной программы: 9200 р.;
– участник конной программы: 27800 р.;
– участник ремесленной программы: 19900 р.;
– участник музыкальной программы: 11200 р.
Повторимся, что суммы приблизительные и специфика эпохи викингов, например, даст некоторую экономию в военной программе, но не конной и ремесленной. Однако это именно те суммы, которые участники должны быть готовы потратить, если они не хотят приглашать гостей на свой фестиваль.
Ответственный человек, сталкиваясь с необходимостью выплачивать подобные суммы, помноженные на десятки или сотни участников, задается вопросом: «За что?». Вопрос резонный и мы вновь возвращаемся к теме общественного договора.
Организатор хочет провести хороший исторический фестиваль, с качественной, красивой реконструкцией. Если при этом он сумеет сделать так, чтобы зрители не слишком мешали реконструкторам, то одного наблюдения за этой исторической феерией гостям будет достаточно, а он с чистой совестью отчитается перед заказчиком. Все будут счастливы.
То есть все дело – за красивой реконструкцией. Это не проблема, ведь реконструкторы за тем и тратили зимой столько сил, чтобы летом приехать на фестиваль и, надев все лучшее, заниматься Реконструкцией. Или все же проблема…
Кто здесь турист?
Все мы прекрасно знаем, что ни в одну эпоху повседневный костюм не состоял из одного слоя или одного предмета одежды. Почти все мы хорошо умеем об этом рассказать зрителю – про комплексность, статусность, предметы-маркеры… Знаем и рассказываем, но ходим в одних штанах и наборном поясе или в одном платье и бусиках. То есть огромное количество реконструкторов совершенно сознательно на фестивале нарушают базовый договор: реконструкция за организацию фестиваля. Деньги на организацию потрачены, а реконструкции нет.
Военное направление никогда не потеряет популярности – это риск и адреналин, это азарт, сила, мужественность, храбрость, возможность действительно почувствовать себя внутри эпохи. Поэтому батальные сцены такие зрелищные и всегда становятся центральными элементами программы. Даже организаторы бросают все свои дела, чтобы на них посмотреть. Однако реконструкторам зачастую все равно, в чем ловить свой фан, например, они могут делать это в солнцезащитных очках. Можете представить себе разочарование организатора – он выкинул 9000 р. на ветер. А если на шикарном фото в строю из 10 человек он видит в очках троих, то он выкинул уже не 27000 р., а гораздо больше: он не только не сможет использовать эти фото для переговоров с заказчиком о новом фестивале, но может еще заслужить упреки и претензии: «Что же у вас за мероприятие такое, что люди в очках современных? Вам были доверены средства, а вы спустили их на халтурщиков и ряженых».
Приезд крылатых гусар из Польши произвел в Москве небольшой фурор. Отзывов было очень много, однако среди похвал и восхищения были слышны и замечания относительно недостаточной историчности костюмов и снаряжения. Были даже и такие отзывы: «За те деньги, что они стоили фестивалю, могли бы одеваться и получше». Пусть так. Однако и русские конники, как мы видели, стоят недешево. Их очень немного и, стремясь тренироваться как можно чаще, они ездят на разные эпохи. С какой тоской организаторы замечают на них и одинаковые костюмы на эти разные эпохи. Да, реконструкция кавалериста, пожалуй, самая сложная и затратная, но у фестиваля есть концепция и за ее соблюдение отвечает организатор. И если приглашенные кавалеристы выехали на парад без шапок – он потратил немалые деньги впустую.
Зрители раздражают реконструкторов тем, что они задают очень много, скажем так, странных вопросов либо выдают спорные утверждения за исторический факт, а также просят сфотографироваться, пытаются все пощупать и все осмотреть. То есть они любопытны и они ничего не понимают в том, что не является их хобби. Не таковы ли были и мы сами, когда только начинали?
И все ли из нас изменились? Да. Но не все в лучшую сторону. Многих любопытство и желание учиться покинуло давно, а вот знания и навыки так и не были приобретены. Вопиющую историческую безграмотность демонстрируют порой даже руководители клубов, т.е. те, кто отвечает перед организаторами за поведение и историчность снаряжения целого коллектива приглашенных реконструкторов.
В конце концов есть люди, которые прямо признаются в том, что они – «исторические туристы», т.е. их интересует не реконструкция как таковая, а просто веселая компания и возможность провести с ней выходные. Эти люди не задают странных вопросов, но и не могут дать на них ответы либо транслируют ересь.
Некомпетентность и ограниченность также часто встречается среди реконструкторов, как и в любой другой сфере. С точки зрения организации фестиваля разница только в том, что зрительская некомпетентность придет сама, а за реконструкторскую придется платить.
Далеко не все реконструктор может сделать сам, что-то приходится заказывать или покупать, а купить сегодня можно почти все. Поэтому на фестивалях всегда есть ярмарки. Зрителям они тоже нужны, потому что в современном обществе отдых неразрывно связан с покупками. Организаторы пози-ционируют ярмарки как выставки достижений реконструкторского хозяйства с возможностью «унести домой кусочек истории».
Организаторы, как правило, закрывают глаза на не слишком историчную торговлю: ради продажи торговых мест, ради зрителей либо из нежелания ссориться со знакомыми торговцами. Чем последние нередко пользуются, предлагая весьма сомнительный с точки зрения истории товар, ошибочные атрибуции вперемежку с теми мифами, которые выдают сами покупатели. По-своему продавцы правы – они удовлетворяют запросы рынка, в этом задача торговли и ее выживание. Если эти запросы аморальны – есть УК РФ, а если они – безвкусица и мракобесие, ну значит, таково наше общество. А реконструкторы в состоянии сами выбрать из груды плевел необходимые им зерна копий – так предполагается.
На практике же мы видим, как ярмарки на фестивалях все в большей степени превращаются в развалы околоисторического и эзотерического ширпотреба, а высоко-качественные копии, интересные бытовые предметы и редкие материалы исчезают с прилавков. С одной стороны, это своеобразный ответ на запросы сообщества, что печально. А с другой – так формируются запросы подрастающего поколения реконструкторов, т.е. тенденция только усугубляется.
Впрочем, справедливости ради нужно отметить, что торговцы – единственная группа участников фестивалей, которая не имеет претензий к наличию или количеству зрителей, совсем наоборот.
Фест-апокалипсис
Итак, количество фестивалей с каждым годом все растет и нет никаких причин для приостановки этого роста, совсем наоборот.
При этом статистически мы имеем подавляющее большинство фестивалей со зрителями и все предпосылки к тому, что этот формат и дальше будет преобладать.
Возможно, в какой-то момент в качестве альтернативы или даже протестной альтернативы станут проводиться фестивали и для себя – на эпоху викингов или XVII век. Этот был бы счастливый день и мы молимся о том, чтобы он настал поскорее, но пока наши молитвы не были услышаны.
Количество реконструкторов конечно и за сезон они могут посетить ограниченное число фестивалей. А количество дееспособных организаторов фестивалей ограничено в еще большей степени.
Это мы и называем фест-апокалипсисом – ситуацию, в которой предложение заказчика о проведении нового фестиваля будет отклонено за неимением свободных организаторов либо свободного времени у реконструкторов. Ситуации, в которой фестивалям придется вести серьезную борьбу за то, чтобы максимальное количество реконструкторов приехало именно к ним. Причем лучших, т.е. представляющих наиболее качественную реконструкцию.
Однако, как ни печально, реконструкторы уже невероятно избалованы форматом фестивалей со зрителями. Пусть не на все эпохи, но это так. Воспринимая организацию фестиваля и все предоставляемые на нем блага как данность, они невероятно высоко и дополнительно оценивают свое согласие общаться со зрителями. Напрочь забывая, что сами эти блага были предоставлены в обмен на соблюдение простого правила правила – того, что прописано для любого фестиваля и с которым реконструктор соглашается, отправляя на него заявку.
Ожидая от организаторов все большего, все сильнее раздражаясь на зрителей, реконструкторы все меньше и меньше требуют от себя. Все проще и проще, а значит, неправильнее костюмы, все больше анахронизмов в бытовых предметах, все чаще нарушения техники безопасности, все меньше замечаний от коллег и старших товарищей, все больше домыслов и этнографического бреда в общении со зрителями.
Представляя все меньше и меньше реконструкции, реконструкторы перестали задумываться о том, на что на самом деле были направлены средства, благодаря которым фестиваль в принципе стал возможен, благодаря которым их приезд и отдых не стоил им ничего. Ради зрителей. Ради встречи зрителей с реконструкторами. То есть встречи с подлинной и живой историей. Ведь, кажется, именно на нее мы с вами тратим время жизни, ведь не на выдумки же и суеверия.
К сожалению, мы видим все условия лишь для усугубления этой печальной тенденции. В ситуации фест-апокалипсиса организаторы будут заинтересованы в приезде все большего числа реконструкторов, значит, требования к ним будут все ниже, а условия все лучше. Серия «Времена и эпохи» создала прецедент: часть исторической программы стала туристической инфраструктурой, создаваемой не реконструкторами, а специально нанятыми сотрудниками. Даже если эти ремесленники, работники игровых площадок и аттракционов сами являются реконструкторами, они не обязательно занимаются эпохой, которой посвящен фестиваль и они, прежде всего, работают. Это решение тиражируется уже сейчас и в итоге, например, XVII век полностью лишен стимула развивать ремесленное направление в рамках движения, т.к. на любом фестивале ремесленную программу XVII века сделают приглашенные мастера из других эпох.
Работник аттракциона вынужден в течение дня бесконечно повторять одно и то же. Это означает, что утренняя развернутая историческая справка вечером превращается в одно краткое предложение. И чем менее добросовестен и психологически устойчив работник, тем быстрее осуществляется этот переход. Ради возможности пропустить большие туристические потоки организаторы идут на такое снижение количества и качества исторической информации. Глядя на это, реконструкторы еще ниже опускают планку собственного соответствия. А организаторы, связанные требованиями большей массовости от заказчика, не могут эффективно противостоять этому.
Размышляя в мрачном и пессимистическом духе, можно представить себе печальную картину фестиваля с переодетой в наскоро пошитые костюмы массовкой, кое-где разбавленной настоящими реконструкторами, разочарованными и озлобленными…
И мы убеждены, что в происходящем виноваты сами реконструкторы. Они и только они усугубляют все негативные тенденции, связанные с понижением уровня реконструкции на фестивалях. Да, разумеется, описываемые процессы более сложные, более тонкие и имеют много нюансов в каждой конкретной эпохе, что невозможно отразить в статье. Но в конечном итоге виноваты вовсе не толпы зрителей, вовсе не беспринципные организаторы или алчные заказчики. Только мы сами.
Все очень просто. Реконструкция – это сугубо добровольное дело, это хобби. Реконструкторы такие, какие они есть, и всем внешним структурам (организаторам, заказчикам) их не изменить, всегда придется работать с тем, что есть, либо не работать вовсе.
Если бы для большинства реконструкторов историческая достоверность была бы наибольшим приоритетом, то она культивировалась бы внутри движения не просто как ценность, но и как норма, как основное правило игры. Например, члены клуба и даже соседние лагеря на фестивале обращали бы внимание друг друга на недочеты или ошибки в реконструкции. То есть нарушение принципов реконструкции вызывало бы общественное, массовое отрицание. Это очень эффективно, ведь наше движение остросоциально – со всеми вытекающими отсюда инструментами.
В таких условиях неприятие неаутентичности, стремление к реконструкции во всех аспектах (и, возможно, меньшее количество реконструкторов как следствие) было бы той данностью, с которой пришлось бы работать организатору. Реконструк-торы демонстрировали бы высокое качество и, скорее всего, были бы более требовательными, что было бы оправдано. Выполняя поручение заказчика, организатор уже исходил бы из этих свойств движения как из условия задачи. И, разумеется, решение обязательно нашлось бы и фестивали проводились бы с таким же, если не большим, успехом.
Но в реальности все немного не так. Аутентичность не культивируется в нашем движении. Качество реконструкции, возможно, и приветствуется, однако отсутствие этого качества не порицается.
Организаторы фестивалей просто работают в этих условиях. Как говорится, «другого народа у меня для вас нет». Реконструкторам кажется, что их эксплуатируют, но демонстрируемая ими картинка зачастую весьма посредственная и в уже обозримом будущем зрители начнут это понимать. Новое поколение реконструкторов воспитывается во мнении, что вот эта картинка годная, они молодцы, а туристы – досадная помеха. И перспективу развития всего этого радужной никак не назовешь.
А все потому, что у нас почему-то не принято просто подойти к человеку и сказать: «Это исторический фестиваль. Твои резиновые тапочки мешают мне заниматься реконструкцией. Сними или уматывай».
Ehre verloren - alles verloren.
«Краще програти зі своїми, ніж виграти з чужими».
